После пары свиданий на Евро вы уже немного в курсе того, как обстоят дела с футболом в Исландии. Предлагаю перейти сразу к третьей базе и узнать, например, что в этой стране есть еще и кино. По большому счету, так мог бы выглядеть белорусский кинематограф, но чего нам прибедняться — мы уже сняли фильм про БелАЗ-убийцу.
Наряду с румынской и греческой новой волной, появляется исландская: тройка-четверка режиссеров, которых роднит реализм, гуманизм, аскетичность, самобытность и простота. Будьте уверены: если фильм идет уже 20 минут, а сказали пока три фразы, на экране — сельская местность, панорамные пейзажи, а пересказ происходящего укладывается в два предложения — перед вами исландское кино. Ну или вы забыли выключить видео со своего регистратора. Исландская школа кино наглядно демонстрирует нам с вами, что говоря о трудностях развития кинематографа с приходом торрентов уже стыдно прикрываться изолированностью от мирового кинопроцесса. И это при том, что географическая исландская изолированность не закончится никогда, а мы с вами «в центре Европы».
Воробьи / Þrestir
Режиссер: Рунар Рунарссон.
О чем кино: о том, как 16-летний Ари переезжает от матери к отцу, грустит, влюбляется, не ладит со сверстниками.
«Воробьи» вместе с «Баранами» — лучшее, что случалось с исландским кинематографом даже при его высоченном уровне. И возможно одно из лучшего, что случилось с кинематографом в 2015 году в целом.
История о том, как Ари после 16 лет жизни с матерью переезжает к отцу, — это повесть о взрослении, взаимоотношении отцов и детей, а еще трогательная и чистая love story. Но при этом Рунарссон не жалеет драматизма и к финалу, будьте готовы, бьет наотмашь. При некотором радикализме игры в натурализм тут нет и близко: исландец не ковыряет и без того ослабленный зрительский нерв, но ком к горлу все равно подступит.
На примере «Воробьев» можно учить молодых кинематографистов, как рассказывать историю языком кино, а не километрами текста. Эталонный внутрикадровый монтаж, игра с зеркалами и отражениями, длинные планы — всего этого Рунарссону хватает, чтобы фильм говорил почти целиком языком кино. И пусть это прозвучит слишком патетично, но в свои 39 исландец снимает до миллиметра выверенное и содержательное кино, которому после просмотра аплодируешь стоя.
«Бараны» / Hrútar
Режиссер: Гримур Хаконарсон.
О чем кино: если скажу, что о баранах, вы же не купитесь?
Золото Канн в конкурсе «Особый взгляд» даже не самый главный аргумент. Бараны — это и предмет речи в фильме, его герои, и аллегория. Образ парнокопытных используется не только в буквальном смысле, но и в переносном — два брата, которые уже 40 лет не разговаривают друг с другом — те еще упрямые тупоголовы.
Сложность при просмотре картины Хаконарсона в том, что не можешь оторваться от пейзажей, быта, панорам Исландии и даже грязи на свитере Гумми. А когда отрываешься, обнаруживаешь удивительно понятную, простую и гуманистическую историю, которая рассказана на исландском, но понятна каждому. О конфликтах в семье, о разобщенности, об обиде и упрямстве, о том, как легко все разрушить и какой долгий путь восстановления сожженных мостов.
Разрастание трагедии из малого семени у Хаконарсона происходит буквально на глазах: крупные планы человеческих лиц, изрезанных морщинами, и их печальные глаза чередуются с общими планами изредка изрезанных дорогами пустынных пасторалей Исландии. Настолько аскетичных фильмов как здесь, вы не встретите больше нигде в Европе. И при этом визуальном минимализме, кино содержательно наполнено по-максимуму.
«О лошадях и людях» / Hross i oss
Режиссер: Бенедикт Эрлингссон.
О чем кино: если вы думаете, что фильм с названием «О лошадях и людях» повествует о шпионских перипетиях незадачливого агента русской разведки, то вы идиот.
Нет, серьезно. Но попробуем сначала.
О чем кино: о лошадях и людях.
В исландском кино реализм и документальность уже не прием, а, кажется, единственно возможный путь. Эрлингссон намеренно не пускается в модные фильтры и не приукрашивает действительность: если джип старый, то он проржавел до последнего болта, если бездорожье, то не видно даже тропки, если конь хочет кобылу, то вы заметите это невооруженным глазом.
Сама местность, ее отрешенность от остального континентального мира словно отбрасывает на столетия назад. В период нашей истории, где инстинктами определялось все, а человек частенько походил на животное. Суровая исландская действительность такова, что природа и ее законы подчиняют себе людей. Чтобы не умереть, нужно всегда оглядываться и прислушиваться.
А умирают в картине многократно, причем как лошади, так и люди. Только Эрлингссон бескомпромиссен: если животное гибнет от руки человека, то человек — по собственной глупости. И эти глупости снова откидывают нас на десятки ступеней эволюции назад. Это вам не коников лепить.
Минималистичное по форме, повествование однако не просто создает эмоциональную полифонию, но и заставляет мозг работать сразу на несколько фронтов — «О лошадях и людях» поднимает бездну вопросов. Только исландец не идет на поводу у социальной драмы, не живописует маргиналов и не смотрит под юбку. Он рисует обыкновенные житейские истории, подсматривая за буднями своих героев издали, прибегая к сверхкрупным планам лишь при съемке бездонных лошадиных глаз.
За свою простоту, доступность и эмоциональное разнообразие картина получила приз зрительских симпатий на главных фестивалях Скандинавии и награду за режиссуру в Сан-Себастьяне. И это очередной раз доказывает: чтобы быть смешным, авторскому кино необязательно шутить ниже пояса. А чтобы быть устрашающим, необязательно ниже этого пояса бить.
«Вулкан» / Eldfjall
Режиссер: Рунар Рунарссон.
О чем кино: о вышедшем на пенсию Ханнесе, его жене и неминуемом роке.
Первый полнометражный фильм Рунарссона вышел в 2011 году. Но удивительно не это, а то, что его роднит с шедевром Михаэля Ханеке — фильмом «Любовь», снятом годом позже. Эти реплики и общие черты позволяют угадывать в портретах авторов некоторое родство. И это ли не лучший комплимент исландцу?
«Вулкан» — кино об обветшании тела, души, духа и эмоций. Оно о том, что такое потеря, как с ней справиться, когда, казалось бы, рушится мир, и как обернувшись в толстую кожу не задохнуться в своих слезах и пропускать-таки внутрь себя тепло близких. В этом скромного хронометража фильме поднимается или обрисовывается еще с пяток тем, не самых популярных у массового зрителя, который ходит в кино за чем-то добрым и светлым. Впрочем, «Вулкан» не смотря на финальный радикализм преисполнен гуманизма. Накал драматизма в «Вулкане» горячее лавы, но он подается бережно и аккуратно, с деликатностью, с которой принято говорить на такие темы.
Рунарссон же идет еще дальше, и за историей потери открывает зрителям историю любви и того, как любовь может становиться насилием и страданием. Как при виде больничных мук любимого человека оставаться живым. Мы все вдоволь уже наобсуждали эту тему в 2012-м с Ханеке, а в 2011-м с Рунарссоном — нет. Самое время это исправить.
«Земля Хо!» / Land Ho!
Режиссер: Аарон Кац, Марта Стефенс.
О чем кино: о том, как два прощелыги в годах устраивают свой может быть последний отпуск.
Снова нарушаю свои же правила: считать работу Кац и Стефенс исландской можно с натяжкой. Да, она снята в этой стране, но с американскими режиссерами, актерами и саундтреком. И все же по настроению, недружелюбности ландшафтов, черному юмору и все тому же гуманизму «Земля Хо!» перенесла съемочные локации в самое нутро.
Митч и Колин абсолютно разные, но когда тебе за 70, с любым ровесником уже гораздо больше общего, чем раньше: болячки, бывшие жены, проблемы с детьми, общие воспоминания, снова болячки, голод по женской плоти, старческая меланхолия — и вот, когда у вас столько общего, уже можно спать в одной кровати, купаться вместе голышом и делить барышню не опасаясь, что кто-то что-то плохо подумает.
«Земля Хо!» несомненно перекликается с «Молодостью» Соррентино, но заряжена куда меньшим пафосом и претенциозностью. У Каца и Стефенс не найдешь монологов с претензией на мудрость, драмы на разрыв и философских очерков. Вместо этого в их фильме драйв и рок-н-ролл. С поправкой на возраст, конечно. Митч и Колин сально шутят, пускаются в авантюры, кутят, курят травку и делают все, почему так давно скучали. И это превращается в песнь уходящей жизни, гимн прощанию с молодостью, но не с оркестром, а с ударными и басами.