«Глаза моей матери» / The Eyes of My Mother
Режиссер: Николас Песк (Nicolas Pesce).
Маленькая Франциска живет с родителями на отшибе и расчленяет коров. Теперь когда нам больше нечего скрывать, поговорим по существу.
Сейчас американцу Николасу Песку 26 лет. К этому времени он успел снять изюминку Sundance этого года — картину The Eyes of My Mother. И будь такое кино багажом за плечами отечественного кинематографиста, нам можно было бы выдохнуть. Но у нас по чемоданам по-прежнему критический недовес.
Визуально и стилистически «Глаза» похожи на иранскую картину «Девушка ночью гуляет одна» Аны Лили Амирпур. Но если в последней монохромное изображение не лишено нарочитой контрастности, игры света и тени, то в The Eyes of My Mother картинка максимально скупа на визуальные изыски. Они ей не нужны — «Глаза» показывают серость и ровную как под линейку поверхность, где на одном уровне девичьи платьица, блузки в цветочек и расчлененка.
Но и с эксплуатэйшном Песк не церемонится — вычищает все, что кажется ему чрезмерно ярким, броским и кричащим. Вся жестокость и расчлененка в The Eyes of My Mother умело спрятана и замаскирована: по пакетам, в расфокусы, в черно-белое изображение. Песк не отвлекает зрительское внимание на дешевые приемы рядового слэшера — он рассказывает поэтичную, лирическую, по-бодлеровски мрачную сагу о смертельном одиночестве. И пустоте, которая возникает, как следствие, и которую ничем не заполнить.
Формально «Глаза» упакованы в историю взросления с элементами фольклора и готики. В компаньоны ей после этих слов можно сватать и «Ведьму» Эггерса, и даже немного наш любимый «Февраль» Перкинса. Но она прекрасно солирует, так что оставьте партнера для кого-нибудь послабее.
«Глаза моей матери» пугают иначе, нежели любой хоррор средней руки. Его ужас — в обыденном и необъяснимом. Для Франциски нормально годами мучить своих пленников, убить случайную гостью, заколоть ножом давнего «друга». Песк спускает вожжи на объяснениях, отчего происходящее рысью пускается в медитативный сольный данс макабр.
The Eyes of My Mother — песнь-плач по тому, чего не вернуть, но без чего и жить дальше невозможно. И душераздирающее фадо на финальных титрах — самый подходящий для того саундтрек. Сумасшествие на почве одиночества и непоправимой трагедии — тема в мировом кино неисчерпаемая, но похоже, Песку удалось сделать это так чувственно и тонко, как никому до еще не удавалось.