Наркотики, алкоголь, насилие над детьми. В эфире ваш любимый семейный телеканал. В программе передач — 5 эпизодов мини-сериала «Патрик Мелроуз». Правда, спешим вас расстроить: никакой рекламы и «Наших новостей» в перерывах.

Текст: Анна Ефременко

«Патрик Мелроуз» / Patrick Melrose

Режиссер: Эдвард Бергер.

О чем сериал: Патрик Мелроуз — сын властного отца, а ныне алкоголик и наркоман со стажем. Весь сериал — череда флешбэков и прыжков из 90-х в нулевые, а потом в 70-е.

Немецкий режиссер Эдвард Бергер уже обращался к теме сложного детства в фильме «Джек», с которым даже участвовал в основном конкурсе Берлинале. Но в целом фамилию режиссера чаще связывают с другими успешными сериальными проектами от местного детективного хита «Под подозрением» до недавнего хваленого «Террора». Но, похоже, сейчас на титул главной работы Бергера претендует «Патрик Мелроуз».

Представьте бибисишного Шерлока. Минус расследования и пышная шевелюра, плюс сложное детство и большая семья. Бенедикт Камбербэтч как-то сообщил, что мечтал сыграть две роли — Гамлета и Мелроуза. Печальные новости для поклонников: похоже, кто-то вот-вот завершит карьеру.

«Патрик Мэлроуз» — эдакая облегченная до формата HBO экранная версия «Маленькой жизни» Янагихары. Травматичный опыт детского насилия — не лучшая почва для здоровой психики. Закономерно Мелроуз не вылазит из лечебниц, где лечит не то травмы прошлого, не то наркотическую зависимость. Стремление к саморазрушению после подобных трагедий — поведение объяснимое. Джуд режет себя до потери сознания, Патрик — до этого состояния напивается. Каждый такой шаг дистанцирует героев от самих себя — тех, которые стали жертвами насилия, тех, которые не смогли сопротивляться и в итоге невыносимы и противны самим себе. С оговоркой, что история Мелроуза все-таки выглядит и заканчивается более оптимистично, нежели путь Джуда.

У Бергера была непростая задача: уместить в пяти сериях до пяти разных Патриков. Соответственно, непростая задача была и перед актерским составом, который — на пару с гримерами — отлично справился. Важно и то, что при всех временных перепадах серии получились стилистически едиными. Так что даже при прыжках на 10−20 лет назад вам не будет казаться, что вы переключили на другой канал. С этими скачками меняется и состояние младшего Мелроуза: от детской наивности и страха перед отцом до отчаяния и срывов гнева на церемонии прощания с матерью. Пример Патрика отлично иллюстрирует, что собой представляют шрамы прошлого, — зарубцевавшаяся ткань, как постоянное напоминание о произошедшем. А в худшем случае — отсроченный сепсис, который даст о себе знать в самый неожиданный момент.

У людей, переживших насилие, связь с прошлым куда крепче, чем с настоящим, что мешает им жить здесь и сейчас. Каждый раз они пытаются вернуться на годы назад, чтобы понять, как такое могло произойти, кто в этом виноват. Часы перед психиатром и бесконечные курсы антидепрессантов — лишь временные анестетик. И надо отдать Бергеру должное — в финале Патрику удается не схватиться за дробовик и даже осмелиться понадеяться на лучшее. Пожалуй, американское ТВ возлагает слишком большие надежды на психиатрию. Впрочем, кто-то же должен отвечать за хэппи-энды.